Версия. как это было.
Поляки в МосквеВступление поляков в Москву.
Наступило безгосударное время. В Москве во главе правления стала боярская дума. Ей должны были все присягать. Состояла она из семи знатнейших бояр, главным из них был князь Мстиславский. По всем городам была разослана грамота, что Василий Иванович Шуйский, "вняв челобитью земли Русской, оставил государство и мир для спасения отечества". В грамоте было прибавлено, что Москва целовала крест не поддаваться ни полякам Сигизмунду, ни Тушинскому вору, что все русские должны восстать, уничтожить врагов и всею землею избрать себе властителя.
Но полного единодушия не было в Москве. Среди черни Москвы было много доброхотов самозванца; между тем знатные и зажиточные люди, понятно, и слышать не хотели о Тушинском воре, который возбуждал против них чернь. Между боярами были сторонники королевича Владислава; но все те, кому дорого было православие и русская народность, вовсе не думали о польском королевиче, а хотели иметь своего чисто русского и православного царя. Более всего ратовал за это патриарх Гермоген: он предлагал избрать или князя Василия Васильевича Голицына, или четырнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова, сына митрополита Филарета.
Но в это время Тушинский вор стоял уже в селе Коломенском, под Москвой, а в Можайске – гетман Жолкевский с поляками, уже известивший бояр о том, что идет защищать их от бедствий.
Сначала бояре ему ответили: "Не требуем твоей защиты, не приближайся, или встретим тебя, как неприятеля".
Но Жолкевский и поляки все-таки шли к столице. Бороться с двумя врагами Москве тогда было не под силу. Земский собор собирать для избрания нового царя было не время. Приходилось избирать государя из двух искателей престола: Тушинского самозванца или Владислава. Проведав, что доброхоты Лжедмитрия замышляют тайком впустить его войско в Москву, старший из бояр, князь Мстиславский, после совещания с другими сановниками, решился войти в соглашение с гетманом Жолкевским. Послано было спросить его, идет ли он к Москве как друг или как недруг.
– Желаю блага Русской земле, – отвечал Жолкевский, – предлагаю вам Владислава и помощь против самозванца.
Назначен был день для переговоров. Против Девичьего монастыря был устроен шатер. Сюда съехались в равном числе русские из Москвы с князем Мстиславским и поляки с гетманом, поменявшись предварительно заложниками. Жолкевский заявил, что он согласен только на те условия, которые были приняты русскими послами под Смоленском, но бояре настоятельно требовали, чтобы королевич принял православие еще до приезда своего в Москву. Решено было это условие предоставить на усмотрение короля. Самозванец в это время сильно озабочивал бояр, и они спешили скрепить договор с гетманом присягой. 27 августа съехался гетман в поле с теми же боярами, с которыми сносился раньше; на этот раз с ними было до 10 тысяч служилых людей, и все присягали на подданство королевичу Владиславу. Чрез два дня после этого гетман получил письмо от короля, который требовал, чтобы в Московском государстве утверждена была власть его самого, а не сына. Гетман понимал, что это – дело невозможное, и, опасаясь, чтобы москвитяне, которым самое имя короля было ненавистно, не восстали и не склонились в пользу самозванца или кого другого, благоразумно скрыл от московских бояр королевское требование.
http://rushist.com/index.php/russia-children/991-polyaki-v-moskveБандиты делили покосы, смерды дохли. Ничего нового.